Тольяттинские «сероэтажки» не сразу полюбились Нине Надеиной. В ее любимом Горно-Алтайске даже неброский серый как будто живее, откровеннее, чище. Любимее!

Любовь и спустя годы зовет ее на каникулы на Алтай и пишет ее талантливой рукой по сырому листу нескучные алтайские горы, весенние тамошние первоцветы, проснувшиеся утренние травы. И серые непогоды тоже. Ну как же без них!

Акварель по-сырому – техника, которая так срослась с Ниной Надеиной, что стала ее фирменным стилем, ее визитной карточкой, ее форточкой, в которую можно высмотреть что-то свое и выплеснуть в мир сероэтажек цветы и эмоции. На цветы доцент кафедры «Дизайн и художественное проектирование изделий» Поволжского университета сервиса Нина Надеина не скупится. На ее подоконнике сегодня точно есть цикламены. В любую погоду. А если они отцвели на окне, непременно цветут на тех же вылюбленных, вымечтанных ею чутких листах, которые бережно хранятся в ее мастерской и иногда выходят в свет на персональных выставках и официальных сборных показах. Цветочный шлейф – ее королевская свита. Она любит дарить свои вербы и цикламены зрительскому глазу. Это «аптекарская», гомеопатическая доза цвета, любви, радости, художнического откровения за просто так и от всей души.

– Когда рождаются художники, Нина Ивановна? Нужны глаголы времени прошедшего?

– Конечно. Дед-сапожник погиб за месяц до моего рождения. Упал со скалы. Мама как раз беременная была. Я дедушку даже не видела, но любовь к нему во мне жила. Воспитывала все больше бабушка, Агафья Константиновна. Из староверов. Первых кукол мне шила. Кукла-мать, кукла-отец. Все как полагается: рубахи, штаны, сарафаны. Она и сама такую одежду носила. Темно-синюю, в мелкую точечку. Такая особая гармония в том бабушкином костюме была. Рисовать я любила, у отца дар к рисованию был. Особенно хорошо у него карикатуры получались. Да и шить быстро научилась. Сначала вместе с бабушкой кукол делала, потом платьица для себя. Родители к трудолюбию приучили, большое им за это спасибо. Помню, показали по телевизору кино «Звонят, откройте дверь». На другой день на консультацию в школу я уже шла в новеньком платье, точь-в точь как у героини Елены Прокловой. За ночь сама сотворила. Так что к восьмому классу я определилась твердо: буду художником по костюмам. А первого живого художника я увидела в деревне Улала.

– Подходящая точка на карте для «живого» художника!

– Улала – миссионерский стан. Алтайцев на Алтае – процентов двадцать, не больше. Удивительный народ! Чистое, детское восприятие мира. Наверное, алтайская природа так влияет. Вот всех алтайцев в конце девятнадцатого века покрестили. В отдаленных деревнях стали восстанавливать храмы… А своего живого художника я встретила на своей родной улице. Если в школу – все вверх и вверх. Домой – все вниз. Так и ходили: то вверх, то вниз. Весна ранняя. Солнце жарит. Бурный талый поток сверху вниз. И вдруг на улице – мольберт. Художник поставил его, чтобы этот весенний поток написать. Ну как не заглянуть? Мазки на картоне просто поразили. Там была своя бурная весна. Первое в жизни художественное впечатление! А в школе у меня был удивительный учитель рисования. Илья Григорьевич пришел с войны. Высокий. С палочкой. Удивительно добрый. Однажды принес на урок ведро яблок из своего сада.

– И вы рисовали яблочную осень?

– И получали пятерки тоже… яблоками. Троечный рисунок – держи три яблока, пятерка – вот тебе пять. Рисование – любимый предмет. Но к концу десятого я понимала, что в художественный вуз экзамены серьезные. Не поступлю. Рисунок – обнаженная натура, а я ее даже ни разу не рисовала. Нужно было пройти через среднее специальное образование. Закончить училище, поехать в Москву. Не поступила. Расстроилась. Пошла работать в детскую библиотеку. Оформляла там все выставки.
Посадила возле библиотеки два дубка. Была недавно – дубы мои огромные выросли. А потом – училище. Живописно-педагогическое отделение. Мне восемнадцать. И такой необыкновенный подъем! Четыре года пролетели как один. На пленэр – в Горно-Алтайск.

– Там, в училище, и пришла любовь к акварели?

– Нет, там акварелью мы писали только на первом курсе.

– Позади – Новоалтайское художественное училище, впереди – Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени Веры Мухиной. Отделение «Художник по костюму»?

– Позднее, в Мухинке, я и пришла к акварели по-сырому. И вот эта акварель – та самая неповторимая свежесть, удивительная свобода, живое дыхание.

– И живая сильная Катунь на мокром листе бумаги?

– Бирюзовая, нежная река Катунь. Она ж из Белухи течет, буквально вся изо льда весной состоит. Осенью она рыжая, а весной бирюзовая. Как передать эту гармонию? Эту тягу зеленого к бирюзовому, это медленное восхождение тумана к вершинам Алтая? Как? В природе гармония есть всегда. Как передать ее через себя? Пишешь, пишешь и в какой-то момент чувствуешь: получилось! Получается, и у тебя в душе – ощущение счастья.

– Бирюзовая Катунь, просыпающиеся вербы, наивные глиняные игрушечные коняшки на столе. Это ваши сегодняшние имена существительные, ваши сущностные глаголы настоящего времени, Нина Ивановна?

– Ну да. Мне нравятся эти игрушки, эти глиняные птички, детские лошадки. Я их сегодня пишу везде, где подсказывает мотив. И любимая верба всегда со мной. И родная Катунь. Они со мной всегда и сейчас.

– Вы часто берете в руки кисть «в настоящем времени»?

– Я постоянно работаю. Акварель любит, чтобы художник был в форме. Если месяц в простое – надо еще прежде расписаться. Чтобы опять почувствовать акварель, чтобы ощутить лист. Я всегда испытываю перед белым листом трепет. Двадцать лет хожу в храм. В мастерской перед тем, как начать писать, все полы перемою, приберусь, помолчу… Помолюсь. Есть такая очень душевная молитва на начало дела. А потом – первый мазок. И если настроение появилось, вся работа пошла.

– А если нет, Нина Ивановна?

– Сейчас я себя заставляю. Значит, должна. С Божьей помощью. Бывает, думаешь, что ничего не получится. А отстранишься от своей гордости, и все само пойдет… Надо только работать без страха, нужно не бояться ошибиться. Свободно относиться к натуре и идти к ней открыто.

– А цветы? Это тоже сегодняшняя примета работ Нины Надеиной…

– Цветы – остатки рая на земле. Я всегда пишу цикламены. Вот смотрите. Один подоконник. Одни и те же цветы. И разное состояние…

Наталья Харитонова

№ 97 (1695) от 5 августа 2014 года

Ссылка на оригинал статьи>>>